Когда я рос, мои родители твердо верили в пользу отшлепов для непослушных мальчиков, и таковые перепадали и на мою долю. Обычно это было от мамы, но иногда и от папы, и всегда производилось по моему голому заду.

Когда (в 1964-ом году) мне было девять лет, возникла такая ситуация, что мне потребовалась няня примерно часа на два каждый день после школы, и мои родители избрали на эту роль мать моего друга (миссис Х), которая проживала через несколько дверей от нас.

До моего первого дня там мама побеседовала с моей няней и пояснила, что та имеет полное право шлепать меня, когда это необходимо. Я присутствовал на той встрече именно для того, чтобы у меня не возникло на сей счет никаких сомнений, и мама шагнула еще дальше, добавив, что это можно делать, спустив с меня брюки и трусы.

Я при этом реально покраснел, но только пока миссис Х не заметила, что "...отшлеп со спущенными брюками это единственный способ, которым она когда-либо пользовалась". Это был первый полученный мной намек, что моего друга Тома тоже шлепают по голому телу, как и меня. Я старался запомнить, глядя на правую руку миссис Х и размышляя, насколько та велика. Я пообещал себе, что никогда не сотворю ничего такого, что позволило бы обнаружить, как это ощущается на голом заду.

Я стал оставаться с моим другом каждый день после школы с 3:30 до 5:30, начиная с пасхальных праздников, и, будучи предупрежден о плохом поведении, почти месяц не получал отшлепов. Но затем однажды после школы мы с Томом и его старшая сестра Мэри сделали нечто для нас запретное. Мы прошли домой короткой дорогой через лес, что считался логовом нескольких очень агрессивных собак.

Мы думали, что это сойдет нам с рук, но нас увидел проезжавший сосед, который позвонил маме Тома и сообщил ей об этом, прежде чем мы добрались до дома. Она ждала нас, и по выражению ее лица можно было сказать, что нам грозят неприятности.

Миссис Х приказала нам идти в гостиную, где мы выложили на кофейный столик свои книги, и закрыла переднюю дверь. Затем без малейшего намека на вопросительную интонацию в голосе она спросила, шли ли мы из школы через лес. Была долгая тихая пауза, во время которой я глазел на руку миссис Х и понимал, что почувствую ее на своей голой заднице. Затем Мэри сломалась и сказала своей маме, что это было нашей виной, а не ее.

Ее мама ни на что из этого не повелась и указала Мэри, что на той, как на старшей, и лежала обязанность гарантировать, чтобы мы не пошли домой этим опасным маршрутом. Мэри только стояла там плача и, когда ее мама закончила свою речь, не делала больше никаких попыток переложить на кого-то свою вину. Затем миссис Х взяла Мэри за руку и произнесла те слова, которые в моем понимании она и должна была сказать и которых не избежать было услышать и мне. "Вы все трое будете отшлепаны. Мэри, ты первая".

От ощущения тяжести внизу моего живота хотелось провалиться сквозь пол, а сердце мое колотилось так сильно, что толчки крови отдавались даже на лице. Том тихо уставился в пол, когда его мама вела Мэри к стоящему в гостиной дивану и усаживалась там. В этот момент Мэри задним умом поняла, что будет отшлепана передо мной и Томом, и взмолилась, чтобы ее шлепали в приватной обстановке, где мальчики не смогли бы увидеть ее попку, но ее мама проигнорировала протесты и потянула Мэри к себе на колени.

Безо всяких предисловий платье Мэри было задрано вверх, а ее трусики оказались скатаны и съехали ей до колен. "Нет, мама, ПОЖАЛУЙСТА, не снимай с меня трусы", - было последним выкриком девочки. Мэри было в то время 10 лет, и она все еще имела небольшой пухлый зад, которому в последующие годы предстояло изрядно вырасти. Я не мог ей помочь и только наблюдал.

Я в первый раз тогда видeл, как кто-то еще получает отшлеп, и до меня пока не дошло, что они тоже будут созерцать мой голый зад, когда придет время. Будучи единственным ребенком в семье, у меня и мысли не возникало оказаться отшлепанным на публике, но здесь это происходило прямо на моих глазах.

Миссис Х не стала сразу же шлепать. Она секунду или две подержала свою руку на заднице Мэри, затем потянулась вниз и полностью сняла с Мэри трусы. "Мэри", - строго произнесла она, глядя на дочернюю одежду, - "тебе есть что сказать о своем грязном белье?"

Плач Мэри усилился, и ее смущенное лицо стало заметно краснее, а причиной тому была вертикальная темно-коричневая полоска на внутренней стороне ее трусиков, что я мог видеть со своего места футах в десяти от нее. Мэри так сильно плакала и рыдала, что не в состоянии была никак ответить, и миссис Х не стала ждать.

"Мэри, тебе говорили, как подтирать свой зад. После того, как ты будешь отшлепана, ты отправишься в свою комнату и будешь оставаться там, пока не вернется домой твой папа". Затем она приступила к отшлепу, нанеся по голому заду Мэри двадцать восемь шлепков, отчего тот весьма быстро стал очень красным. Когда отшлеп Мэри был завершен, миссис Х помогла ей подняться и повторила свои инструкции идти в ее комнату, и Мэри покинула нас без единого слова.

"Ты следующий, Том", - сказала она. - "Ступай сюда, спускай свои штаны и наклоняйся". Я смотрел, как Том принялся расстегивать свои брюки и перемещаться туда, где сидела на диване его мама. Когда Том наклонился, чтобы спустить вниз свои брюки с трусами, я заметил, что его белье чистое, и задумался о своем собственном. Том получил свой отшлеп, и, когда это закончилось, ему было сказано идти встать рядом со мной и не надевать штанов, пока не скажут.

Затем она поманила меня согнутым пальцем. "Ступай сюда и спускай их". Подобно зомби в трансе, я приближался к ней, в то время как мои пальцы, полностью по их собственному желанию, расстегивали мои брюки, и затем я наклонился, чтобы стянуть их с трусами ниже колен. Я нарочно держал свои колени чуть врозь, чтобы мое белье не вывернулось наизнанку, как у Мэри, и, прежде чем выпрямиться, я молча оценил их на предмет чистоты, надеясь, что их не станут внимательно осматривать. Я беспокоился, поскольку про себя думал, что они могли бы быть и лучше.

Миссис Х, к моему большому облегчению, даже не побеспокоилась взглянуть на меня, когда я укладывался к ней на колени. Как только я оказался в нужной позе, она подняла руку и обрушила ее вниз для первого из двадцати пяти шлепков (я считал их про себя), прежде чем позволить мне подняться и идти встать рядом с Томом. Мои слезы и боль в заду полностью побороли любое смущение, которое я, вероятно, почувствовал бы, демонстрируя себя спереди и сзади Тому и его маме.

"Если я услышу, хотя бы еще ОДИН ТОЛЬКО РАЗ, что вы двое вошли в тот лес, вы получите отшлеп куда хуже того, что только что получили. Вы понимаете меня, молодой человек?" - произнесла она, указывая пальцем на Тома.

"Да, мама", - пропищал он.

"Вы тоже понимаете?" - сказала она, указывая на меня.

"Да", - тихо промолвил я между всхлипываниями.

"Никакого телевизора", - произнесла она, вставая. - "Натягивайте штаны и идите делать свою домашнюю работу".

Могу вам сказать, что сидеть на жестком стуле из столовой было отнюдь не комфортабельно. Но мне все же удалось дождаться времени, когда мне следовало идти домой. Миссис Х рассказала моей маме, что отшлепала меня, и это не стало большим сюрпризом. Том так и не рассказал мне, что случилось, когда его папа в тот вечер вернулся домой, а Мэри никогда добровольно бы не проболталась.

Меня еще дважды шлепали до конца учебного года, и я изрядно получал от моей собственной мамы, пока не дожил до своего тринадцатого дня рождения. Во всех этих случаях я проверял, чистое ли у меня белье, вспоминая при этом Мэри.