Счастливая жизнь Марнея Тарбота разом переломилась в тот день, как тополь во время урагана. Вот росло во дворе красивое, мощное дерево, верхушкой своей взмывавшее выше шпиля донжона, а потом вдруг нежданная буря, громкий треск, и толстенный ствол, переломившись на высоте человеческого роста, рушится всей своей тяжестью на крепостную стену, сшибая с нее каменный зубец! Марней помнил, с какими проклятиями согнанные на помогу крестьяне распиливали потом этот тополь и латали нанесенные им повреждения. Оставшийся пень дал на следующий год отростки, но должно пройти еще немало лет, прежде чем хоть один из них достигнет высоты и стати своего предшественника. А ведь и не гнилой вовсе был тополь, расти ему еще, казалось бы, и расти...

Вот и для Марнея то утро не предвещало никаких бед. Отец с матерью были приглашены на свадьбу к владельцу соседнего замка. Для торжественного выезда даже заложили карету, но их, детей, с собой не взяли. Тринадцатилетнему Марнею не привыкать было оставаться за старшего, тем паче рядом всегда есть взрослые слуги, получившие от родителей соответствующие указания, так что несколько дней свадебных торжеств пережить можно было легко, не беря на себя никакой ответственности, а там уж вернется отец и быстро разрешит все возникшие проблемы. Так что Марней ни о чем не беспокоился, пока в обед не примчался в замок на взмыленном коне один из сопровождавших отца стражников и не поведал ужасную весть.

Что-то страшно напугало коней у самого взъезда на Чертов мост, они понесли, кучер не справился с управлением, и тяжелая карета, проломив парапет, сверзилась с высоты в воды бурной реки. Ни барон, ни баронесса не выплыли. Их побитые о камни тела слуги выловили потом ниже по течению и только тогда решились послать гонца в замок.

Марней с трудом осознал масштабы случившейся катастрофы. Баронство обезглавлено, их тихий мирок непоправимо разрушен. При жизни отец не допускал Марнея до серьезных дел, говорил, что рано еще, да и хозяйственные дела, которыми занималась мать, были ему совершенно неведомы. По закону именно он должен стать теперь бароном Тарбот, но как он сможет управлять многочисленной челядью, если даже для собственных младших братьев он никакой не авторитет? Впрочем, править баронством ему в любом случае пока не дадут, поскольку он еще несовершеннолетний. Стало быть, им с братьями граф должен назначить опекуна. Вот только кто им будет, и удастся ли им уживаться с ним так же мирно, как они жили с матерью и отцом?

О случившейся с Тарботами трагедии, разумеется, оповестили всех соседей, и только что отпразднованные свадебные торжества плавно перетекли в похоронные. Марнею приходилось одному отдуваться за все их безутешное семейство, поскольку его десятилетний брат Сантей совсем не блистал светскими манерами, семилетний Тенвей был попросту неуправляем, а самого младшего из братьев, пятилетнего Палея, весть о смерти отца с матушкой поразила настолько, что он, и до того бойкостью не отличавшийся, совсем ушел в себя, забился в угол и сидел там, обняв коленки и раскачиваясь.

Разумеется, на похороны съехались все их близкие и дальние родственники. Марнею выражали соболезнования, гладили его по голове, но тут же, не стесняясь его присутствия, сварливо обсуждали, кто именно примет на себя бремя попечения над сиротами. Вообще-то, так себе бремя, поскольку баронство приносило неплохой доход. Многие явно желали дорваться до этих денег, ну, и о землях не забывали. На границах владений Тарботов было несколько спорных участков, и Марней ясно осознавал, что теперь они точно утекут в чужие руки. Что характерно, его мнением по вопросу опекунства никто даже не соизволил поинтересоваться, и это было обиднее всего.

Споры пока ни к чему не привели, и претенденты на роль опекуна подумывали уже, как будут склонять на свою сторону графа, чтобы тот предпочел их конкурентам, когда запоздавший баронет Сурпад, уже достаточно пожилой и с трудом передвигавшийся, вдруг напомнил им об еще одном претенденте:

- Как же вы, господа, можете решать судьбу сирот без их старшего брата? Вдруг он приедет и заявит свои права?

- Какого еще брата?! - взвыл барон Клерд, дядя Марнея по матери. - Что, у моей сестры был еще один сын?

- Был, и Модли родила его вскоре после свадьбы. Вы тогда, помнится, были еще совсем мальцом и могли этого не знать, - усмехнулся в усы Сурпад, - а потом Тарботы ни разу не выводили его в свет, наверное, стеснялись, поскольку он терроризировал всю округу. Вслед за ним, если мне не изменяет память, Модли родила еще пятерых сыновей, но все они скончались в младенчестве, и если бы не крепкий первенец, семья так и осталась бы бездетной. Но Рея ни одна хворь не брала, и вообще он каким-то чудом умудрялся избежать серьезных травм, хотя играл в такие опасные игры, словно намеренно задался целью свернуть себе шею.

- Ну и где же он тогда, этот ваш Рей? - рявкнул Клерд.

- Едва ему исполнилось тринадцать, он сбежал из замка, нанявшись оруженосцем к какому-то странствующему рыцарю, - промолвил Сурпад. - Что интересно, почти сразу после его побега ваша сестра в очередной раз разрешилась от бремени, новорожденного нарекли Марнеем, потом рожала еще трижды, последний раз уже в сорок лет, и ни один из ее поздних детей до сих пор не умер.

У Марнея было такое ощущение, словно его пыльным мешком по голове шарахнули. Он-то всегда думал, что он у родителей первенец, а оказывается, лишь седьмой по счету, хотя мог бы и сам, дурак, догадаться, что что-то здесь не так. С чего бы это матушка начала рожать, когда ей было уже за тридцать? Но ни о каких старших братьях ни мать, ни отец ни разу с ним не заговаривали, даже могил их он не видел, то есть их не было в родовом склепе Тарботов, а какие там младенцы похоронены рядом на кладбище, он в принципе и не интересовался. Ладно, пятеро померли, бывает, но самый старший-то, может, еще жив! Вот только почему он на памяти Марнея ни разу не заглядывал в их замок?

Клерду сей факт тоже показался весьма сомнительным, и он выразил уверенность, что старший наследник Тарботов наверняка сгинул в одном из военных конфликтов, на участие в которых подряжаются странствующие рыцари вместе со своими оруженосцами. А если погиб он в чужом краю, то теперь и могилы его, мол, уже не сыскать.

- Все могло быть, - произнес Сурпад, - вот только не так давно до меня дошли слухи, что Рей Тарбот не только жив, но и успел сделать неплохую карьеру, возглавляет теперь целый отряд наемников.

- То есть он кондотьер, - зло прошипел Клерд.

- Похоже, что так, вот только дворянства его никто не лишал и прав наследования, насколько я помню, тоже. То есть по закону именно он теперь барон Тарбот. Захочет ли он принимать этот титул, или ему милее вольная жизнь, это другой вопрос, но мы в любом случае обязаны оповестить его о гибели родителей. А то ведь если случайно прознает сам и заявится, то сами понимаете...

- Да уж понимаю... - недовольно протянул Клерд. У отрядов кондотьеров сложилась самая дурная репутация, такие могут не полениться и взять замок штурмом, если сочтут потенциальную добычу достойной внимания, и уж тем паче, если их предводитель в своих правах. - Только где теперь нам искать этого вашего Рея?

- Можно заплатить глашатаям в Исиборне, чтобы оповестили народ об открывшемся наследстве. Город этот торговый, и слухи оттуда расходятся быстро...

- Ладно, так и сделаем, - кивнул Клерд. Жирный кусок уплывал их рук, но лучше уж лишиться его, чем головы, да и конкурентам тогда тоже ничего не достанется. А если удастся втереться в доверие к этому вечному страннику Рею, то еще поглядим, кто здесь будет всем заправлять после его отъезда!

Приняв, наконец, общее решение, безутешные родственники разъехались с похорон, оставив сирот дожидаться визита их старшего брата, ну, а если тот так и не появится в разумный срок, то приезда назначенного графом опекуна. Временно исполнять обязанности такового назначили начальника замковой стражи. Старый служака свое дело знал, охрану наладил, нанял экономку заниматься вместо почившей госпожи хозяйственными делами, но в воспитание сыновей покойного барона не лез, решив для себя, что это исключительно господское дело. Вот приедет Рей, пусть он с ними и разбирается.

Жить в вечном ожидании чего-то неведомого оказалось очень тяжело. Так и не сумев призвать к порядку отвязных младших братьев, Марней совсем уже было опустил руки, уже не веря ни в какой приезд таинственного старшего брата и ожидая, скорее, что граф пришлет таки им опекуна. Но Рей, однако, все же приехал.