Год жизни после приезда Рея казался Марнею если не адом, то, по меньшей мере, Чистилищем, пребывая в котором, он должен был выстрадать право на свое будущее баронство, а в качестве демона-гонителя выступал старший братец собственной персоной. Марней быстро осознал, что все его прежние затруднения и проблемы гроша ломаного не стоили, что родители обращались с ним, как с хрупкой фарфоровой куклой, которую так легко разбить, просто уронив на пол. Но он, Марней, такой куклой не был и упорно не ломался, хотя его гоняли на занятиях бегом, борьбой и фехтованием и в хвост, и в гриву, а потом еще частенько секли за недостаточное усердие. Но если бы он прежний вдруг увидал себя нынешнего в зеркале, то, скорее всего, не поверил бы, что может стать таким.

Марней сильно вытянулся за этот год, раздался в плечах, от жирка на бедрах и следа не осталось, и лишь лицо почему-то оставалось все таким же круглым. Несмотря на многочисленные рубцы от розог, это новое тело нравилось Марнею куда больше прежнего. Теперь никто бы не осмелился обозвать его бабой, равно как и выразить сомнения в его воинских умениях. И он, наконец, получил меч, который был ему по силам. Такой же, как у Рея: легкий и невероятно прочный.

Он не раз приставал к брату с просьбой открыть секрет этого оружия, и однажды тот смилостивился. Под клятву хранить эту тайну Рей рассказал, что на земле существует куда больше металлов, чем знают даже кузнецы, и лишь выдающиеся алхимики в своих изысканиях смогли достичь невероятного жара и выплавить то, что в обычном горне выплавке не поддается. Неразумные люди считали, что эти алхимики знаются с нечистой силой, и потому всячески их гнали, и лишь тот сеньор, к которому Рей тринадцать лет назад поступил на службу, догадался, какое сокровище идет к нему в руки, и скрыл их в одном из своих горных замков, заодно предоставив его для их научных изысканий. Тот сеньор так и погиб бездетным, и дальние родственники раздербанили его наследство, но тот замок достался Рею и его боевой команде, как понял Марней, по праву самозахвата, но Рей к тому времени был уже настолько опасной фигурой, что никто не решался с ним тягаться. Все считали этот замок базой для его отряда кондотьеров, и никто окрест не догадывался, для чего он нужен на самом деле.

Итак, эти гении алхимии научились добывать из окружающей среди полтора десятка различных металлов, некоторые, к сожалению, существовали там в совершенно мизерных количествах, но Рей уже знал, на что похожи содержащие их минералы, и лелеял надежду отыскать где-нибудь их месторождения. О, тогда он сможет вооружить целую непобедимую армию! А пока в его распоряжении было лишь пять мечей из того легкого металла, который открывший его алхимик обозвал титаном, и десяток кинжалов из сплава других, тяжелых почти как золото, но при этом неимоверно прочных, даже прочнее титана. Такими можно было запросто пробить любой доспех. Мечи эти и кинжалы Рей ценил дороже золота, но двум своим младшим братьям пожертвовал по экземпляру того и другого.

Тяжелый кинжал с узким лезвием Марней пока хранил в тайнике до тех времен, когда и ему доведется идти на войну, а вот с мечом активно упражнялся и мог уже противостоять даже взрослым воинам. А уж как игрался с таким же подарком Сантей! Дай ему волю, он бы, наверное, и спать с ним ложился.

Именно этот братец больше всего сейчас удивлял Марнея. Сантей, всегда гораздый на опасные проказы, ни в грош не ставивший родительские запреты, теперь вдруг стал поклоняться Рею, как какому-то божеству. Шкодил, правда, все равно, если на то не было прямого запрета, и неизменно получал за то по заднице, но даже сам ритуал порки он, кажется, воспринимал как приобщение к каким-то высшим смыслам. Он, Сантей - слаб и грешен, Рей - всемогущ и всезнающ, и если этот небожитель обращает свое драгоценное внимание на такую ничтожную личность, как Сантей, надо принимать это внимание с неизменной благодарностью, даже если оно выражается розгами. Вот сечь себя слугам Сантей не позволил бы никогда! Вот только к Марнею Сантей относился по-прежнему. Признавал, конечно, старшим и будущим бароном, но командовать собой не давал.

Тенвея гоняли тоже, вот только проку от этого не было никакого. Занимался этот засранец только из-под палки, которой страшился до потери сознания, и неизменно филонил, когда его не контролировали. Если он в чем и преуспел, так это в умении прятаться, и когда дело доходило до порки, то искать его приходилось по всему замку и волочить потом на лавку усилиями минимум двоих здоровых мужиков, так он упирался. Ну и что взять с этого труса?

Самого младшего из братьев, Палея, Рей оставил в покое. Самостоятельно научившийся читать малыш не любил подвижных игр и все свободное время проводил в замковой библиотеке. Марней как-то решился побеседовать о его судьбе с Реем, и старший брат признался, что Палею лучше было бы родиться в семье алхимиков, а не дворянином, там бы он мог достичь настоящих высот. Впрочем, может быть, еще и достигнет, на младшенького у Рея были далеко идущие планы.

Но определять, что там вырастет из шестилетнего мальца, было еще не время, а вот Марнею пора было уже определяться со своей дальнейшей судьбой. Как только ему исполнилось четырнадцать, Рей задумал посвятить его в рыцари и даже пригласил на эту церемонию окрестных сеньоров. Марней выдержал все положенные для получения этого статуса экзамены, продемонстрировал боевую выучку, принес положенную клятву и был опоясан мечом. Да-да, тем самым, легким и прочным! Надо было еще съездить в графский замок, чтобы представиться сеньору и принести ему ленную присягу. Старший брат решил сопровождать его в этом путешествии.

Церемония прошла, как положено, и Марней официально теперь сделался бароном Тарботом, но поразил его больше не впервые увиденный сеньор, а то, что граф Динкей, кажется, реально побаивался Рея и вел себя при нем как кролик в присутствии удава. Он явно был рад, что этот ходячий ужас скоро покинет его владения и не оставит баронство за собой. Юный Марней казался ему куда более управляемым. Ну-ну...

Сделав младшего брата бароном, Рей посчитал свой долг перед семьей исполненным и стал готовиться к отъезду. Марней понимал, что это неизбежно, но становиться самостоятельным правителем было как-то страшновато, все же не он раньше все решал, а решали за него. Корун, конечно, опытный наставник и анархии в баронстве не допустит, но ответственность-то все равно теперь на Марнее... Услышав, что старший брат зовет его к себе на беседу, юноша отправился получать последние инструкции.

- Марней, не хочу тебя пугать, но через год-два нас ждет война, - сходу огорошил его Рей. - Наш Сируан совсем спятил и нарывается на конфликт с противниками, которые ему не под силу. Ты будешь обязан выставить рыцарский отряд и лично его возглавить, командовать тобой будут тупицы. Мне, конечно, тоже не избежать влезть в эту схватку, но надо мной, по крайней мере, командиров нет. Не геройствуй без нужды, береги своих людей и, главное, младших братьев. Без тебя их уже никто не защитит. Ну, и не забывай их воспитывать.

- Сантей не станет меня слушаться, - вздохнул юноша.

- Об этом сорвиголове не беспокойся, я забираю его с собой.

- Оруженосцем?

- Да, и это неплохое начало карьеры для одиннадцатилетки. Я был на два года старше, когда занял ту же должность, и потом быстро сумел выдвинуться. У Сантея способности ничуть не хуже. На тебе останутся двое младших. Тенвею не светит никакого наследства, кроме коня и доспехов.

- Какой из него рыцарь? Он такой трус!

В восемь лет еще нельзя списывать человека. Возьми его в ежовые рукавицы и дери за любую провинность.

- Я не умею...

- Этому не сложно научиться. А Палей пусть занимается тем, чем хочет. Его бы отдать лучшим учителям, но в этой дыре они не водятся, посылать его учиться в столицу - так он для этого еще слишком маленький, а в том моем замке некому возиться с детьми, да и вряд ли на него хорошо повлияет смена обстановки. Когда подрастет, я его навещу и посмотрю, что с ним делать дальше. Ну, удачи тебе, барон Тарбот!

- И тебе удачи, брат!

Отъезжающих братьев Марней провожал с крыльца донжона. Сантей, хоть и без доспехов, но зато с мечом, гордо гарцевал на верховой кобыле, кажется, наиболее смирной в конюшне, но на ее широкой спине он все равно казался слишком мелким и легким. Но - собственная боевая лошадь! Улыбка у Сантея была шире ушей, и вообще, кажется, не было тут в эту минуту счастливее человека.

Рей подал сигнал к отъезду и, когда распахнулись ворота, первым двинул коня на выход. Сантей пристроился сразу за ним. Марней помахал им вослед рукой, и они ему ответили. Когда ворота закрылись за последним всадников, юный барон Тарбот тяжело, словно весь груз ответственности разом опустился на его плечи, зашел в здание. Кого-то ждут теперь битвы и походы, а кому-то надо и на хозяйстве сидеть!