Рей оказался настоящим провидцем: не прошло и года со дня его отъезда из Тарбота, как король Сируан, воспользовавшись усобицей в соседнем королевстве Толин, попытался оттяпать их пограничную провинцию. Лучшего способа примирить враждующих друг с другом толинцев вряд ли кто сумел бы найти. Противоборствующие партии заключили перемирие и собрали общее войско, дабы дать отпор наглому агрессору. Коронные войска оказались биты и откатились, и преследующие их враги уже сами вторглись на территорию Дитары. Сируан объявил своим вассалам всеобщий сбор, разослав гонцов по всему королевству.
До каждого провинциального баронства им было, конечно, не добраться, и весть о начинающейся военной кампании в Тарбот принесли посланники графа Динкея. Марнею пришлось спешно собирать своих людей. Отряд вышел не очень большой: два десятка конных рыцарей, столько же оруженосцев и десяток простых латников из замковой охраны. Больше он взять не мог, чтобы не оставлять Тарбот без защиты. Командовать ему придется самому: Корун, конечно, куда более опытен в военном деле, но кроме как на него, больше не на кого оставить замок. Тенвей в свои девять лет хоть и начал, наконец, проявлять какие-то зачатки ответственности, но даже и на оруженосца пока не тянет. Ох, распустится он теперь в отсутствие Марнея...
Несколько дней добирались до столицы графства, где Динкей вздумал устраивать смотр своим войскам. Хотя здесь собралось уже с полтысячи конных и вдвое большее количество пеших крестьян, вооруженных луками и копьями, сколько-нибудь приличного впечатления вся эта разношерстная орда не оставляла. Граф так и не смог навести хоть какого-то подобия воинской дисциплины, и Марнею становилось страшно от одной мысли, как поведут себя эти вояки, когда дело дойдет до реального боевого столкновения. Оставалось надеяться, что хоть королевские полководцы смогут привести это сборище в порядок.
Марней еще не настолько заматерел, чтобы носить тяжелые латы, и потому обходился кольчужным доспехом, а вот своим титановым мечом владел уже вполне виртуозно, к вящей зависти более старших и опытных рыцарей. Но каким бы там он ни стал рубакой, от него сейчас требовались прежде всего командирские качества, которые ему пока просто негде было проявить. Нет, ему, конечно, подчинялись, но вряд ли сильно уважали, и Марней понимал, что еще должен заслужить это уважение.
Каким бы там ни был авантюристом Сируан, но мобилизовывать людей он умел, и собравшаяся по его началом армия по численности вдвое превышала силы вторжения. Разумеется, было принято решение срочно атаковать. Толинский полководец это предвидел и заранее занял позиции на вершине холма. Выманить бы его оттуда, но Сируан не нашел ничего лучшего, как отправить в атаку свою кованую конницу. Здесь-то и случилась катастрофа.
Скакать вверх по склону было тяжело, рыцарские кони не сумели как следует разогнаться и потому не смогли сходу проломить строй толинской пехоты, ощетинившейся копьями. Да мало того, на дитарцев градом обрушились стрелы! И когда их ряды изрядно поредели, а строй смешался, из-за спин расступившейся вражеской пехоты по ним ударила толинская латная конница, атаковавшая под уклон и потому просто сметавшая передовые боевые порядки дитарцев, которым пришлось обратиться в бегство.
Марней, помня совет Рея беречь людей, в первые ряды со своим отрядом не лез, заметных потерь не понес и во время начавшегося бегства сумел сохранить порядок в рядах. Пропустив улепетывавшую толпу, он оказался в арьергарде отступавших и по мере сил сдерживал толинскую конницу. Один раз ему и самому довелось вступить в схватку. Здоровенный толинец, видимо, думал, что без труда одолеет мальчишку в кольчужном доспехе, размахивающего каким-то очень легким (уж не игрушечным ли?) мечом. Каково же было его удивление, когда эта "игрушка" сперва спокойно рассекла древко его боевого копья, а потом рубанула по запястью его правой руки, которой он только что схватился за меч. Странный металл прорубил кольчужное сочленение и отсек кисть в латной рукавице, из обрубка хлынула кровь. Добивать калеку Марней не стал, тот уже был не опасен.
Потеряв из отряда не более десяти человек, Марнею удалось отойти в ближайший лес, и тут перед ним встал вопрос, как действовать дальше? Остатки разбитой рати откатывались к столице, и пробиваться к ним было бессмысленно, так как их по пятам преследовали толинцы, какая-то часть ратников, лишенная командования, разбежалась по лесам. Отходить ли ему к родному замку и защищать его в надежде, что государи как-нибудь между собой договорятся? Начинать ли партизанскую войну в тылу наступающего врага? У юноши было слишком мало опыта, чтобы принять обоснованное решение. Но что он знал точно: Рея с его кондотьерами на поле битвы не было, следовательно, его отряд сохраняет боеспособность, где-то сейчас бродит и, возможно, готов нанести врагу внезапный удар. Соединиться бы с ним! Вот только где ж его искать? В надежде, что брат сам его найдет, Марней стал курсировать по лесам, собирая бродящих там ратников, готовых продолжать сопротивление.
Рей действительно не спешил добраться до места объявленного сбора, совершенно не веря в способности королевских полководцев и не желая попадать под неминуемый разгром при их командовании. Выведя свой отряд из гор с изрядным опозданием, он зашел в тыл армии вторжения и принялся для начала громить толинских фуражиров, разбредавшихся по окрестностям. Обнаружив достаточно крупный отряд противника, осаждавший баронский замок, он стремительным ночным ударом разогнал неприятелей. Владелец замка изъявил желание присоединиться к Рею, увеличив его небольшую пока армию на полсотни человек.
Тактика мелких ударов по толинцам себя оправдала. Пока основные силы врага осаждали Сируана в его столице, Рей имел возможность безнаказанно громить их обозы и деблокировать осажденные замки. Когда толинские полководцы осознали, наконец, что в тылу творится что-то неладное, силы Рея успели возрасти на порядок и он стал готов к более серьезным столкновениям.
Толинцы, наконец, выделили крупный отряд из двух тысяч латников с сопутствующей пехотой и отправили его на поиски столь досаждавшего врага. Рей влезать с ними схватку не спешил. Пользуясь лучшим знанием местности, он упорно уходил от столкновений, но и полностью не терялся, создавая у преследователей иллюзию, что они вот-вот смогут его нагнать. Наконец, ему удалось заманить врага в длинное ущелье, разделявшееся посередине надвое, и, поделив там свой отряд, отправил хуже подготовленную, но более многочисленную часть дальше, отведя свой отборный отряд в соседнее ущелье и затаившись там. В месте схождения ущелий сливались текущие по ним горные реки, их поймы здесь заметно расширялись, становясь пригодными для кавалерийской атаки.
Отряд толинцев, увлеченных преследованием постоянно ускользающего врага, растянулся по ущелью, разбившись на несколько колонн. Все видимые следы вели вперед, и авангард проскочил развилку, даже не заметив потенциальной опасности. Командовавший отрядом герцог Рубис ехал с основными силами, пребывая в полной уверенности, что о любом нападении его предупредит ушедший вперед авангард. Велико же было его потрясение, когда из бокового ущелья вдруг вылетела конная лава, атаковавшая даже без боевых кличей. Телохранители герцога сплотились вокруг него, но их было слишком мало, чтобы сдержать этот боевой таран. Герцог и сам оказался вынужден взяться за меч. Колонну толинцев разметало. Те, что шли в следующей колонне, конечно, поспешили на помощь, но они еще не выбрались из узкого места и не могли атаковать широким фронтом, а тут еще с соседних склонов на них покатились камни. Услышавший звуки битвы авангард тоже развернул коней - и был немедленно атакован с тыла.
Сантей во время похода усердно исполнял свои обязанности оруженосца, но накануне решающей схватки упросил брата позволить ему принять участие в битве. В своих новеньких титановых латах он смотрелся очень лихо. Конечно, любой взрослый латник легко бы вышиб его из седла ударом копья, да только все копья поломались при столкновении с первой линией атакующих, а в создавшейся толчее орудовать можно было только мечами. Меч Сантея был легким, вполне ему по руке, и мальчику вполне удавалось фехтовать им, парируя мощные, но слишком уж медлительные удары противников. В какой-то момент схватка вынесла его на рыцаря в дорогих, позолоченных доспехах и с роскошным плюмажем на шлеме.
Рубис уже не раз успел проклясть себя за непредусмотрительность. Его заманили в засаду, он сразу же потерял управление своими войсками, если не считать горстки телохранителей, и он даже не знал, что сейчас происходит в других местах ущелья. Напавшие на них враги были на свежих конях, заметно лучше подготовлены и даже, кажется, лучше вооружены. Их мечи запросто прорубали толинские доспехи. Командовал ими высокий воин, облаченный во все черное, рубившийся так лихо, что на любого противника ему хватало не более пары ударов. Он целенаправленно прорубался к Рубису и, похоже, намеревался лично взять его в плен. Рубис был уже морально готов к подобному исходу, но рыцарская честь не позволяла ему сдаться без боя.
Черный всадник был уже близко, но его отвлек на себя один из оставшихся герцогских телохранителей, а на Рубиса внезапно вылетел какой-то недомерок, как ему сперва показалось, в игрушечных детских латах. Рубис отмахнулся от мальчишки мечом, но странные латы внезапно оказались на диво прочными и выдержали этот удар, пацан даже с коня не слетел, а вот его ответный колющий удар пришелся на стык грудного панциря и прикрывающих шею пластин. Герцог даже не успел понять, что произошло, как уже захлебнулся собственной кровью.
Когда Рубис сполз с седла, у его телохранителей окончательно пропала воля к сопротивлению, и они принялись сдаваться, за ними сдался и зажатый с двух сторон авангард толинцев. Средняя часть их колонны, побитая камнями, потеряла всякую боеспособность и теперь в панике отступала. Арьергард даже не успел вступить в схватку, да ему и не удалось бы теперь исправить положения. Победа была полной.
Малость ошарашенный Сантей, спешившись, стоял над поверженным им вражеским полководцем. По законам войны роскошные доспехи убитого должны были теперь перейти в его собственность, но он ни за что не променял бы на них свои нынешние - легкие и удобные. Внезапно на его плечо опустилась тяжелая рука.
- Ну что, с первой победой! - пророкотал голос Рея. - Скажи кому, не поверят, что двенадцатилетний малец смог одолеть в схватке взрослого рыцаря, да еще не раз, говорят, побеждавшего на турнирах. Ах да, прошу прощения, со второй, как я мог забыть того барса!
- А ты же его, наверное, в плен хотел взять, да? - виновато поднял глаза Сантей.
- Что прошло, того не воротишь, тебе бы он в плен точно не сдался, так что правильно ты все сделал, - утешил его Рей. - Родной брат мне дороже любых пленников, будь это сам толинский король.
- А теперь мы куда? - осведомился мальчик.
- Понравилось воевать? Теперь мы уже можем двинуться и к столице, только не сразу, надо присоединить гарнизоны соседних замков. Враг сейчас ослаблен, подкреплений ему ждать неоткуда, так что у нас, братец, открываются неплохие перспективы, - хищно улыбнулся Рей.
Сантей энергично закивал - за своим старшим братом он готов был идти и в огонь, и в воду!