- Ты только взгляни, с таким тебе еще точно сталкиваться не доводилось! - c этими словами Вичерт протянул своему старому другу Шихойду несколько сложенных бумажных листков.
- Что это за фигня? - недовольно осведомился темноволосый вестроносец.
- Люди называют это газетой, - промолвил его рыжеватый собеседник. - Для них это один из самых популярных способов обмениваться информацией. Вот эта конкретная именуется "Ласейскими новостями", выходит ежедневно. И это достаточно свежий ее номер.
- Допустим. И что?
- А то, что там напечатана большая статья о нашей Колонии. Впервые в истории, между прочим! И автор ее - их штатный журналист Каозевиц.
У Шихойда от удивления отвисла челюсть:
- К нам пролез какой-то журналюшка?! Кто его вообще сюда пустил?
- Я пустил, причем имел на то все основания. Этот Каозевиц не с заданием к нам явился, а сопровождал на лечение свою больную мать. У нее была четвертая стадия рака, от этого она была уже малость не в себе и к тому же не слишком транспортабельна. Без сопровождающего, как ты понимаешь, никак. Ну, не гнать же его с порога? А поскольку в Колонии, как на грех, не оказалось ни Руи, ни Шеллы, ни Далина, ни даже Истрона, обязанности лекаря пришлось взять на себя Дибою, а у него, сам понимаешь, далеко не такой потенциал, как у бессмертных. Операция затянулась, а за это время тот журналист успел побродить по поселку и даже кое-кого порасспрашивать. Ну и в результате выдал эту самую статью. Тебе обязательно надо ее прочесть.
- Прочесть? - скривился Шихойд. - Но ты же, надо понимать, уже это сделал. И что, не можешь передать ее содержание мысленно?
- Могу, но тогда информация будет неизбежно окрашена моими эмоциями, а мне позарез хочется сравнить свои ощущения с чьими-то еще. Со свежим, так сказать, взглядом. А кое-что так и тянет прокомментировать.
- Ну, хорошо... - завладев газетой, Шихойд погрузился в статью.
"Волею случая мне удалось попасть туда, куда наверняка мечтал бы проникнуть любой на свете журналист", - писал Каозевиц. - "И не было бы мне такое счастья, если бы не несчастье, случившееся с моей матерью. Поздно выявленный рак, признанный неоперабельным, месяц интенсивной терапии, так и не принесшей видимых результатов, и, наконец, лечащий онколог конфиденциально поведал мне, что ничем помочь они больше не в состоянии и спасти жизнь моей матери могут только в Колонии, куда официально людям доступа нет, но с неизлечимыми болезнями все-таки пускают, если хорошо попросить. Бюрократии там нет никакой, и в качестве обоснования для просьбы о помощи сошел выписанный им на листке бумаги диагноз.
Хотя у нас с Колонией есть общая граница, никаких дорог туда не ведет, так что, добравшись на машине до кордона, дальше нам с матерью пришлось идти пешком, а точнее, большую часть пути мне фактически пришлось нести ее на плечах. Удивительно, но выписанной онкологом бумаги нам хватило для пересечения границы, которая почти не контролируется с нашей стороны, поскольку из Колонии к нам все равно никто не проникает, а если вдруг и вздумает проникнуть, то не в наших силах будет его удержать. Патруль обитателей Колонии нас, однако же, встретил практически сразу, ничуть не удивился гостям, и им хватило прочитать диагноз, чтобы убедиться, что мы идем к ним не из праздного любопытства. Впрочем, для понимания этого хватило бы просто взглянуть на мою несчастную мать. Итак, нас пропустили, но помощи никакой не оказали, да, возможно, и не могли, поскольку я не видел там у них никакого транспорта, и до их поселка нам пришлось добираться собственным ходом.
Поселок этот так и зовут Колонией, поскольку никаких других населенных пунктов на их территории нет. Наш современный лайсенский язык там понимают все, хотя между собой общаются на каком-то очень старинном диалекте, находящемся, похоже, в дальнем родстве с нашим языком, так что вполне можно считать достоверной гипотезу, что мы с ними являемся потомками одного и того же племени, вот только пути наши очень давно разошлись.
Сразу скажу, что принявший нас вестроносец счел обоснованной нашу просьбу о помощи, мать сразу отвели в большой деревянный терем, вероятно, служащий у них больницей, и стали готовить к операции. Мне при этих их таинствах присутствовать не разрешили, но и удерживать не стали, так что я получил возможность несколько часов бродить по поселку и общаться с его обитателями. Когда операция завершилась, мать вышла из больничного терема на своих ногах, энергичная, как в молодости, и хотя призналась мне, что во время самой операции ей было очень больно (ни о каком наркозе в Колонии, похоже, и слыхом не слыхивали), но по ее завершении она быстро пришла в себя и больше не чувствует вообще никаких болезненных ощущений. На контрольном обследовании в онкологической клинике у нее потом не обнаружили ни малейших следов ни самой опухоли, ни ее метастаз, а на их месте каким-то волшебным образом отросли здоровые ткани. Что ж, надо признать, что до изощренного целительского искусства вестроносцев нашей современной науке еще очень и очень далеко. Я безмерно благодарен им за спасение матери и понимаю, что в вопросах здоровья мы еще долго будем от них зависеть и неизвестно даже, когда догоним и догоним ли вообще. Но вот во всем остальном..."
- Многозначительная пауза, - хмыкнул Шихойд.
- Да уж, дальше он собирается излагать то, что должно шокировать его соплеменников, - кивнул Вичерт, по ходу дела считывающий его мысли. - Но ты читай, читай...
"В увиденном мной поселке не оказалось ни одного многоэтажного или каменного здания, одни лишь деревянные, вольготно расположившиеся на большой территории в окружении садов и хозяйственных построек. У нас такое можно увидеть только на селе, да и то далеко не везде. Население Колонии по моим оценкам вряд ли превышает десять тысяч человек, некоторые наши села бывают и многолюднее. Но там, по крайней мере, везде есть электричество и связь, здесь же я не заметил ни малейших признаков этих благ цивилизации, словно какое-нибудь людское поселение древних времен в неизменном виде перенесли в наше. Древние люди, правда, чистоплотностью не отличались, в Колонии же все прибрано и на удивление чисто, а если какой мусор и попадается, то исключительно органического происхождения. Металл они, однако, используют, хотя не берусь даже предположить, откуда они его берут.
Хозяйство в Колонии, судя по всему, натуральное, поскольку я видел обширные огороды. Сельскохозяйственных животных они тоже содержат и еще, судя по всему, пробавляются охотой, поскольку контролируют большой лесной массив, куда нашим браконьерам хода нет, а разнообразной живности должно быть предостаточно.
Люди здесь все как на подбор высокорослые, что свидетельствует о хорошем питании и общем здоровье, в чем, конечно же, можно было и не сомневаться. Впрочем, наша молодежь в последнее время тоже уверенно прибавляет в росте и уже почти неотличима от своих сверстников из Колонии, хотя те в массе своей помускулистей и к тому же привыкли ходить босиком. Да, здешний теплый климат позволяет делать это круглогодично, а ко всяким случайным ранкам, паразитам и инфекциям здесь относятся со здоровым цинизмом, и при таком уровне медицины их вполне можно понять.
Многие интересовались, видал ли я в Колонии крылатых стражников, о которых у нас ходит столько легенд. Да, видал, это здоровенные мужики, вооруженные луками, и они действительно способны передвигаться по воздуху, сам тому свидетель. Но вот ни одного ребенка с крылышками я здесь не встречал, и, как мне объяснили, крылья и другие полезные телесные приспособления можно получить только во взрослом возрасте при посвящении в вестроносцы вместе с особым перстнем, позволяющим пользоваться чужой вестрой. Природные вестроносцы, впрочем, обходятся и своей, но здесь куда больше так называемых восставленных, то есть бывших обычных людей, перешедших по желанию в это сословие и взамен обязанных нести службу по охране Колонии. А у нас, что ли, мало служивых? Только те вынуждены ограничиваться скромной платой, и им вовсе не светят такие выдающиеся возможности, как здешним обитателям. Короче, социальные лифты здесь работают исправно, хоть и экзотичным для нас образом.
Но счастливее всех в Колонии, кажется, живется детям. Им здесь не докучают школьными науками, во всяком случае, ни один из тех, кого мне довелось спросить, даже не слышал ни о какой школе. Но чему-то их здесь все же учат, вопрос только, когда и как? К хозяйственным работам детей тут тоже не привлекают и даже, кажется, почти вообще на ними не следят, вот они и носятся стайками по всему поселку и даже за его пределами, босые и очень легко одетые, возвращаясь домой только поесть и поспать. Уверен, что почти все их ласейские сверстники мечтали бы о такой вольной жизни, если бы не полное отсутствие здесь электронных гаджетов, из которых наши дети теперь не вылезают, а здешние даже и не ведают об их существовании. Ну что же, в каждом обществе свои радости. Детей, кстати, тут много, так что депопуляция Колонии точно не грозит.
Довелось мне тут узреть и нечто совсем необычное, о чем никогда не упоминали прежние посетители Колонии. Представьте себе мужскую фигуру, одетую в длинный черный плащ, спускающийся до самой земли, причем и лица у этого субъекта не видать, потому что голова его со всех сторон закрыта длинными черными патлами. И вот этот тип гордо шествует посередине улицы, а со всех четырех сторон его прикрывают вооруженные мечами вестроносцы, так что он постоянно находится в центре этого импровизированного квадрата. Остальные обитатели поселка при этом стараются побыстрее убраться с их пути. Кто это был и почему его так охраняли, мне так и не удалось выяснить, а спросить его охранников я как-то не рискнул."
- И его счастье, что не рискнул, - ухмыльнулся Шихойд, - ему ж самого Дибоя довелось увидеть, того самого, кто его матушку и вылечил. Только этому профану невдомек, что это не Дибоя от других охраняли, а, напротив, других от Дибоя экранировали, больно уж он гневен бывает. Вроде и взрослый уже мужик, а до сих пор справляться со своими эмоциями не научился.
- Зато в отсутствие бессмертных вся Колония на нем держится, - прокомментировал Вичерт. - Но это все эмоции, ты дальше читай, самый смак там в конце.
"В итоге у меня сложилось впечатление, что на нашей планете сосуществуют два обособленных мира. Один постоянно развивающийся, все теснее связывающийся в единое информационное и экономическое пространство, с миллиардным населением и многими миллионами творцов, двигающих прогресс, и другой, кажется, почти замерший в своем развитии с тех времен, когда на нашей планете появился первый вестроносец. Этот второй мир замкнулся в себе и не нуждается ни в благах нашей цивилизации, ни в нас самих, мы же, в свою очередь, пока зависим от них только в медицинском отношении, но и это, надеюсь, когда-нибудь сойдет на нет благодаря научному прогрессу. Обитатели Колонии, правда, еще уверены, что это они защищают планету от вторжений космических пришельцев, которые в противном случае быстро бы взяли ее в свои загребущие лапы. Так это или нет, не нам судить, ведь мы до сих пор не рискуем выходить в дальний космос, да и ближний осваиваем очень осторожно, чтобы ненароком не рассердить наших соседей по планете. Но прогресс неостановим, и когда-нибудь человечеству придется вылезать из коротких штанишек и отвечать за себя по-взрослому. Что ждет нас там, за пределами нашей земли?"
- Знали бы они, какие ужасы творятся на других планетах, - прокомментировал Шихойд. - Мы-то с тобой порядком уже постранствовали и навидались всякого... Помнишь, как еще пацанами летали с Истроном на Оржеис и спасали от местных жрецов нашего инопланетного сверстника? Свозить бы туда этих писак, они бы там от увиденного в обморок попадали!
- Помню, как такое забудешь, - усмехнулся Вичерт. - И ты прав, эти наши соседи на самом деле как в раю живут, никаких серьезных катаклизмов давно уже не нюхивали, и им от этого уже скучно жить, ищут себе проблемы на задницы... Может, действительно, хватит их опекать, пусть летают, куда хотят, и сами за все расплачиваются? Я бы подкинул Руи такую идею.
- Угу, они полетят, засветятся, а потом всякая шваль по их души следом явится. Замучаемся шугать! Тем паче, что эти незваные гости могут и на территорию Колонии полезть, а это уже означает конфликт с самим Руи, который считает своим первейшим долгом хранить ее безопасность. Короче, обойдутся наши соседи и без дальних полетов, пусть свою планету обустраивают.
- Так они уже ее обустроили дальше некуда, - хмыкнул Вичерт. - Только наши леса нетронутыми и остались, и некоторые соседи уже с вожделением на них поглядывают, хотят и сюда принести свою цивилизацию.
- Перебьются, - отрезал Шихойд. - Хотя в чем-то этот писака прав, техника у них развилась сильно и соблазнов всяких появилось целое море, но мы в них совсем не нуждаемся, а они скоро перестанут нуждаться в нас, по крайней мере, в качестве целителей.
- Ну и пусть живут своим умом, нам-то что? - подвел итог Вичерт, забирая у друга газету, которую хотел сохранить в своей коллекции.
Возможно, эта беседа и не имела бы никаких последствий, если бы в тот момент рядом не ошивался один очень внимательный слушатель...