Автор Беляков.
Этого конверта Эл ждал давно, но, увидев, как его извлекают из почтового ящика, все равно испытал немалое потрясение. Конверт, как и положено, был голубого цвета, с напечатанным на нем государственным гербом и золотым штампом Министерства по делам магии. Внутри него находилась официальная бумага, где неизвестный Элу клерк, воздавая должное его успехам в освоении наук и заранее выражая благодарность от лица государства, настоятельно приглашал двенадцатилетнего Элира Дэнгу пройти испытания на предмет выявления его магических способностей. Приглашение, от которого в Ортее не принято было отказываться. Нет, формально, конечно, можно, но тогда будь готов подвергнуться жестокому моральному остракизму, да и репутацию себе испортишь до конца жизни. Для всех окружающих ты отныне станешь трусом, испугавшимся пройти магическую инициацию, и это, увы, уже никак не исправить, поскольку приглашение такое получают только раз в жизни, причем не все, далеко не все! Но вот как раз те, которым такое приглашение нипочем не светит, и будут над тобой издеваться, как над падшим кумиром, который вдруг оказался таким же, как они, слабаком. Никакой уважающий себя мальчишка на такое унижение конечно же не пойдет, лучше уж потерять сознание под розгами.
Надо сказать, что о магах в Ортее было известно с древнейших времен, чуть ли не с момента образования государства. Может, они еще и раньше были, вот только никаких письменных свидетельств о том не сохранилось, поскольку и письменности-то самой еще не было.
Обычаи тогда были жестокие, детей практически и за людей-то не считали и драли их по малейшему поводу, а то и вообще без оного. И вот случалось иногда, что после сурового наказания у ребенка вдруг появлялись необычайные способности, например, к чтению мыслей, бесконтактному передвижению предметов, управлению животными, а случалось, что и людьми, и даже к целительству путем простого наложения рук. Таких малолетних колдунов страшно боялись, бывало, что и убивали, но все равно вовсю пользовались их даром, тем паче, что медицины в те времена считай что и не было совсем и кроме этих магов никто не мог спасти людей от опасных болезней. Тогда же, кстати, еще заметили, что, чтобы стать магом, ребенок должен пройти инициацию еще до наступления полового созревания. У более старших подростков, не говоря уже о взрослых, если они не были инициированы в детстве, магический дар уже не проявлялся никогда.
Век Просвещения немного смягчил нравы, магов перестали гнать, и каждый влиятельный дворянин непременно хотел иметь своего собственного мага. Если такового вдруг не оказывалось, детям из простонародья становилось солоно - их в массовом порядке нещадно секли, пока у какой-нибудь из юных жертв не проклюнется магический дар, ну а дальше уже счастливец как сыр в масле катался, проживая в доме своего господина, и сам теперь уже принадлежал к благородному сословию.
Но прогресс не останавливался и привел к научно-технической революции, за которой неизбежно последовала и революция социальная, отменившая все сословия и провозгласившая равенство всех граждан Ортеи. Вот только равенство это почему-то оказалось в нищете, а добытые с боем свободы незаметно куда-то испарились, сменившись всеобщим поклонением народным вождям. Короче говоря, в стране утвердилась тоталитарная власть. Потерявшие все свои привилегии маги официально стали госслужащими, а фактически - бесправными рабами у новых вождей, как, впрочем, и подавляющее большинство населения. Но они были по-прежнему нужны и во все возрастающем количестве - для медицины, для слежки, для войны.
Магический дар был объявлен всенародным достоянием, и всякий, у кого он мог быть, был обязан его проявить, то есть пройти инициацию в детском возрасте. А поскольку все были равны перед законом, то избежать этой процедуры не мог больше никто, даже дети высокопоставленных функционеров. Количество выявленных магов возросло, но подавляющее большинство детей страдало зря, а насильно инициированные маги в тайне ненавидели своих мучителей и обязанности свои исполняли спустя рукава, так что никакого народного счастья не получилось и подавляющее большинство ортейцев жило теперь даже хуже, чем до революции.
Когда режим прогнил окончательно, группа магов сумела сплотиться и организовать новый переворот. Ортея по примеру соседей вступила на путь демократизации и общей гуманизации законодательства. Магическое сообщество вновь стало влиятельным, но с пополнением его рядов возникли проблемы. Уже невозможно стало терзать всех детей ради того, чтобы выявить среди них горстку магов. Впрочем, вскоре выяснилось, что инициировать всех поголовно вовсе необязательно.
Отбросив догмы о всеобщем равенстве, ученые смогли, наконец, исследовать, с какими именно качествами детей коррелируют их потенциальные магические способности. Прежде всего обратили внимание на выделившиеся еще в Век Просвещения магические роды. В семьях этой магической аристократии дети, как правило, блистали талантами и почти поголовно сами становились магами. Инициация там почиталась хоть и неприятной, но совершенно необходимой процедурой. Маги проводили ее всем своим потомкам, даже когда по закону и не обязаны были это делать.
Все хорошо, вот только родов таких в Ортее оставалось чуть ли не по пальцам перечесть, да и высокой рождаемостью они отнюдь не отличались. Потребности общества в магах были намного выше, недостающих кандидатов надо было добирать откуда-то еще, и ученые обратили взор на тех детей, что по своим способностям и поведению походили на ребят из магических семейств, то бишь на всяких вундеркиндов, серьезно опережающих сверстников в своем интеллектуальном или физическом развитии. Предположение оказалось верным, проявление всяческих талантов явно коррелировало с наличием магических способностей, и чем ярче был талант, тем с большей вероятностью его обладатель оказывался потенциальным магом.
С этого момента прохождение магической инициации стало привилегией элитной части подрастающего поколения. "Цвета нации", как их теперь уже открыто называли люди, облеченные властью. Бесталанная детская масса была от этих испытаний избавлена, после чего розги стали стремительно исчезать из народного обихода. Постепенно любые физические наказания детей стали считаться неуместными, неэффективными и чуть ли не неприличными, если, конечно, они не служат единственной возвышенной цели - проявлению магических талантов.
Розги из орудия наказания нерадивых школяров всех сословий стали привилегией элиты. Но если в магических семействах все были проникнуты идеей служения и дети воспринимали регулярные порки в качестве необходимых тренировок перед грядущим суровым испытанием, то их сверстники из обычных семей видели в них одну сплошную несправедливость и всячески старались избежать этой "привилегии". Это же больно, в конце-то концов! И, главное, за что?! За то, что учишься хорошо, талантливо рисуешь или музицируешь, побеждаешь в спортивных соревнованиях? И это когда твои одноклассники бьют баклуши и в ус себе не дуют? Нафиг нужны тогда эти успехи!
Детское сопротивление постепенно привело к тому, что за пределами магических семейств к инициации не готовили уже практически никого и можно было безнаказанно проявлять свои таланты... но, увы, только до поры, до времени. Маги по-прежнему были остро нужны стране, и сделать их инициацию полностью добровольной даже гуманизировавшееся общество позволить себе не могло.
Увы, ни разу в жизни не поротые дети так плохо переносили розги, что сплошь и рядом впадали в истерику даже от не очень сильной боли, а то и вовсе отключались задолго до того, как в их головах начинали работать структуры, способные подкачивать в тело магическую энергию. "Ненормативная реакция", как называли это ученые, закреплялась в сознании и неизбежно проявлялась при каждой следующей попытке инициации, заранее делая их все бесполезными, так что у каждого ребенка реально был лишь один шанс стать магом. В прежние времена, когда порка детей считалась нормой, истерические реакции почти не встречались, и куда большему количеству кандидатов в маги удавалось дотянуть до требуемого для процесса инициации состояния. Это было, конечно, обидно, но общество не приняло бы уже восстановления прежних порядков, и оставалось лишь увеличивать возраст прохождения инициации, насколько это только возможно, поскольку младшие подростки все же более сознательны и терпеливы, чем маленькие дети.
Итак, инициации для девочек теперь проводились в десятилетнем возрасте, а для мальчиков - в двенадцатилетнем, что обусловило заметный перевес мужской части магического сообщества. Желающие, правда, могли добровольно инициироваться и раньше. Совсем недавно, буквально пару месяцев назад, Санджир Токку установил рекорд последнего десятилетия, инициировавшись в девятилетнем возрасте, и мордашка этого девятилетнего целителя улыбалась теперь чуть не с каждого рекламного щита. Ну да, доброволец, и даже не из магической семьи, невероятный эрудит, когда дело касается всякой живности, и с малых лет любил возиться со всякими мелкими зверушками. Теперь каждый день исцеляет кого-нибудь одним наложением рук, причем от очень серьезных болезней, побольше бы таких Санджиров, да только где ж их взять?
Внимание к себе родного государства Эл ощущал давно. Уже по окончании первого класса, вручая грамоту за успехи в учебе, ему дали понять, что он теперь на заметке и должен морально готовить себя к будущей высокой миссии. В четвертом классе, победив на районной математической олимпиаде и попав в призеры олимпиады по биологии, он уже точно знал, что визита в Центр инициаций ему через два года не избежать, но тогда это его как-то не слишком заботило. И учителя, и одноклассники его уважали, а последние, кажется, еще немного и побаивались и старались не слишком задевать. А то рассоришься вот так с будущим магом, а он окажется злопамятным и после инициации изощренно тебе за это отомстит! Эл, правда, был парнем добродушным и отходчивым и никому бы мстить, конечно, не стал, но береженого, как говорится, Бог бережет.
Разумеется, Эл интересовался процедурой, которая ему предстоит. Вот только ни в школьных учебниках, ни в доступных ему детских книгах никаких ее описаний не было. Там даже об обычных порках старались не упоминать. Считали, видимо, что большинству школяров, избавленному от инициаций, об этом и знать не следует, чтобы не повредить их хрупкой детской психике, а будущие маги, они же умные, так что сами все для себя найдут. Элу, увы, удалось раздобыть только одну взрослую книгу, где было много теоретических рассуждений на тему подготовки к инициациям и по каким принципам следует отбирать инициируемых, но описания самой процедуры инициации там не было все равно, поскольку предполагаемые читатели этого труда и так прекрасно должны были представлять, что это такое. Но зато там была иллюстрация, перепечатанная, судя по антуражу, из какого-то старинного труда. Обнаженного мальчика, растянутого на лавке, там хлестал розгами мужик в одеянии древнего мага, а еще двое мужиков, одетых попроще, держали мальчугана за руки и за ноги. Насколько эта картина соответствовала современным реалиям, было не понять из-за отсутствия комментария, но Эл уже ассоциировал себя с этим пацаном и гадал, каково тому приходилось под розгами. Судя по выражению лица, очень хреново.
И вот, наконец, настала пора испытать в реальности то, о чем он прежде только фантазировал. Было боязно до дрожи, и картины в голове возникали настолько колоритные, что в последнюю перед испытанием ночь Эл и заснуть нормально не мог. Да какой там сон, когда ты весь на адреналине! Но утром он все же взял себя в руки, старательно вымылся под душем, надел самый приличный свой костюм и под него еще лучшее, недавно накрахмаленное белье, хотя прекрасно осознавал, что в Центре инициаций все это все равно придется с себя снимать. Ну, по крайней мере, так будет уверенность, что во время раздевания никто над ним подсмеиваться не станет, мол, приперлась нищая деревенщина. Там же и детей из магических семейств инициируют, а они живут всяко зажиточнее, чем семья Дэнгу. Отец хотел подвезти его к Центру, но Эл гордо отказался и заявил, что доберется сам. Пусть никто не думает, что он трусишка какой, которого нужно доставлять силком, или маменькин сынок, не способный и шагу ступить без взрослых.
К дверям Центра инициаций Эл подходил с изрядной робостью, но встретили его там, словно какую-то важную персону. Стоило ему показать приглашение дежурившему у входа швейцару, как тот услужливо распахнул тяжелые дверные створки, сделал приглашающий жест и даже слегка поклонился будущему магу, сообщив заодно, что тут два изолированных отделения, для девочек и для мальчиков, и юному господину следует из холла повернуть направо. Ну, Эл и повернул, и попал в роскошно обставленную комнату ожидания, увидев которую, даже рот от удивления приоткрыл.
Высокий потолок здесь был украшен лепниной и росписями, стены с обоями персикового цвета были увешаны картинами, какие не во всяком музее увидишь, пол покрывал роскошный ковер, на который даже неловко было ступать в уличной обуви. Еще здесь стояло несколько мягких кресел и кофейный столик с напитками, чтобы можно было с максимальным комфортом дожидаться своей очереди на процедуру. Впрочем, единственный находившийся здесь парень предпочитал стоять столбом в центре комнаты, и Эл вполне его понимал, поскольку адреналин в крови и ему самому не дал бы расслабиться.
Парень был чуть ли не на голову выше Эла, и мальчик даже удивился сперва, что тут может делать такой большой уже подросток, но потом понял, что это, скорей всего, его ровесник, просто ростом вымахавший как жираф, что и подтвердилось, когда они познакомились. Парень назвался Итаном Колингу, и ему тоже недавно исполнилось двенадцать лет. На безымянном пальце левой руки Итана Эл разглядел небольшой перстенек с загадочным рисунком и не смог скрыть своего любопытства. Новый знакомый пояснил, что это его родовой герб, означающий его принадлежность к магическому семейству.
- А вот когда пройду инициацию, получу собственный перстень мага, - с гордостью добавил Итан.
- А мне тоже выдадут? - поинтересовался Эл.
- Ага, если успешно пройдешь инициацию, - кивнул Итан, - только ведь далеко не все из вас проходят, вы же такие неподготовленные... - с нескрываемой жалостью покосился он на Эла.
Элу неприятно было, что его жалеют, но в душе он понимал, что новый товарищ прав.
- А что, маги действительно лупят своих детей ради тренировки выносливости? - прямо в лоб спросил он, готовый даже услышать в ответ какую-нибудь грубость, но собеседник ничуть не обиделся.
- Угу, каждую субботу, - кивнул Итан.
- И что, розгами?
- Да, ими же больнее, а цель ведь научиться терпеть боль. Тут, конечно, будет куда хуже, но главное не сорваться вначале и дать время заработать таящимся в тебе магическим силам. У нас, Колингу, до сих пор не было в роду ни одного провала на инициациях! - с гордостью добавил он.
Ну, тут Элу похвастаться было нечем, среди его родни пока не числилось ни единого мага, хотя дядя со стороны отца в детстве вроде бы тоже пытался инициироваться, но явно неудачно, поскольку категорически отказывался о том вспоминать.
- Что ж вас тогда так мало-то? - буркнул он. - Вот расплодились бы, и обычным людям не пришлось бы больше страдать!
- Мало, да, - кивнул Итан, - но разве мы в том виноваты? Никаких запретов на создание новых магических семей нет, вот ты тоже сможешь создать, когда вырастешь, если, конечно, удачно пройдешь инициацию.
- Интересно только с кем? - вопросил Эл. - Магичек же куда меньше инициируется, чем магов!
- Тут да, проблема... - посмурнел Итан, - но какие-то свободные все равно же есть. Вон, за Санди уже несколько увивается, хотя он еще и малец совсем.
- За каким еще Санди?
- Ну, за Санджиром Токку, у нас его так кратко называют.
- А ты с ним знаком?
- Разумеется, его же приглашают на все наши светские мероприятия. Он, кстати, замечательный парень, любит учиться и не задается совсем, хотя вокруг него прямо-таки хороводы водят и у другого кого просто мы крыша поехала. Хочешь, и тебя познакомлю?
- Спрашиваешь!..
Эл настолько воодушевился открывающимися перспективами, что чуть не позабыл о предстоящем ему сейчас испытании. Итан, однако, все помнил и потому дал дружеский совет:
- Сейчас нас с тобой позовут на медосмотр, а потом предложат сделать клизму, ты лучше не отказывайся.
- А это обязательно? - скривился Эл.
- Нет, но очень желательно. К инициации нас готовят, как к серьезной хирургической операции, и не зря. Если ты вдруг не станешь магом или даже станешь, но не целителем, тебе же черт знает сколько придется лежать замотанным в бинты подобно мумии, пока рассечения на коже не затянутся. И как тогда по большому ходить?
Эл почесал в затылке и признал его правоту. Тут их, кстати, и позвали, а точнее, пригласили со всевозможным почтением, предупредив, однако, что раздеваться надо догола и одежду сдать на хранение, потому что теперь до окончания инициации они ее не увидят, а может и дольше, если придется везти их в больницу. От такого предостережения у Эла опять начался мандраж, но, не желая опозориться перед новым приятелем, он старался держать себя в руках.
Когда Итан разделся, оказалось, что его ягодицы, спина и даже бедра покрыты густой сеткой выцветших уже рубцов. Это ж надо, сколько ему доставалось! У самого Эла там даже и ранки небольшой не было, и кожа оставалась нежной, как у младенца, что сейчас должно было обойтись ему боком, так что сейчас оба приятеля поглядывали друг на друга с изрядной жалостью.
Осматривали их в одном кабинете, одного за другим, и весьма тщательно, уделив особое внимание гениталиям. Ну, надо же было выяснить, не началось ли у кого из кандидатов преждевременное половое созревание! Но все в итоге оказалось в норме, и обоих мальчиков допустили к инициации, поставив им предварительно клизмы и загнав мыться под душ, хотя Эл и так уже был чище некуда. Но взрослым разве объяснишь!
После медосмотра их с Итаном, наконец, разделили, разведя по разным кабинетам. Там Эл, наконец, увидел рабочий стол, на котором ему предстояло проходить инициацию. На ту лавку с иллюстрации не было похоже совсем, а многочисленные ремни намекали, что никто его тут за руки и за ноги держать не станет, а скорее крепко привяжут и растянут, чтобы сподручнее было хлестать. Встретивший его экзекутор тоже не походил на того старинного мага, да и вообще, похоже, никаким магом не был, но дело свое знал и, увидев перед собой явно не поротого мальчика, счел необходимым подбодрить Эла и заодно дать ему добрый совет.
- Чтобы между нами не было недопонимания, дружок, мне надо сразу кое-что тебе разъяснить. По тебе видно, что ты хороший мальчик, которого, возможно, и наказывать-то было не за что. Другие ко мне сюда и не попадают. Вот такой у нас случился исторический парадокс, что теперь получать розги стало исключительной привилегией хороших мальчиков и девочек. Даже если тебе не удастся стать магом, ты можешь теперь гордиться, что попал в число кандидатов на магическое звание. Я здесь для того, чтобы сделать тебе больно, и хотя такую боль тебе наверняка еще никогда в жизни не доводилось претерпевать, она необходима тебе, чтобы раскрыть способности твоего организма. Ты уж постарайся, чтобы все это было не зря. Для этого надо будет держать себя в руках, сколько сможешь. Некоторые стараются даже крики сдерживать, но это не обязательно. Кричать можно, главное - контролировать свое сознание, не позволять, чтобы им овладели животные инстинкты. А вот когда боль реально станет невыносимой, твой мозг сам должен запустить процесс магической инициации. Я даже не могу заранее сказать, сколько ударов тебе для этого придется претерпеть, так что лучше не считай их, это бесполезно. Твое тело само даст понять, когда уже хватит.
Эл способен был теперь только кивать в ответ на все эти сентенции. Было реально страшно, но и обратного пути у него уже не было. Задница его пострадает все равно, как он теперь ни возмущайся, но позорной истерикой он добьется только того, что все это окажется зря. Стало быть, остается терпеть из последних сил и надеяться на лучшее. Враз пересохшими губами он пробормотал, кивнув на стол:
- Мне сюда ложиться, да?..
- Да, и раскинь руки и ноги пошире, а я тебя привяжу, как полагается.
Эл подчинился и вскоре почувствовал себя лягушкой, распятой для опытов на лабораторном столе. Крепкие ремни фиксировали его запястья и щиколотки по разным углам стола, к тому же через отверстия в его крышке мальчика крепко привязали на поясницу и подмышками, да так, что и не сдвинешься. Экзекутор не торопясь собрал пучок длинных розог и прошел куда-то назад, на пределы поля зрения Эла, так что оставалось только гадать, чем он там сейчас занимается. А впрочем, догадаться было нетрудно.
Первый удар розог, обрушившийся на самую выступающую часть ягодиц, был похож на то, как если бы тело обдали кипятком. Дыхание у мальчика сперло, и он не сумел даже издать ни звука, пока не пришел второй удар. Тут голос у Эла прорезался, и он задергался в путах, которые, впрочем, держали крепко. Когда первый шок прошел, мальчик с удивлением понял, что даже эту боль можно, оказывается, терпеть. Ну, не подавлять крики, чего от него и не требовали, но и не отдаваться боли полностью, анализировать как-то свое состояние.
Вскоре, впрочем, выяснилось, что боль может быть и сильнее, это когда тебя хлещут по спине или промеж раздвинутых ягодиц. Все самые укромные и чувствительные местечки задней части его тела были доступны розгам, и экзекутор то и дело жаловал их своим вниманием. Умом Эл понимал, что так, наверное, и надо, без этого никакие там процессы в его мозгу не активизируются, но ему было элементарно страшно, и страх этот только нарастал вместе с болью, которая уже, кажется, не ослаблялась даже между ударами и становилась все садче и невыносимее. Невероятным усилием воли мальчик давил в себе этот страх, старался думать о лучшем, но мысли путались, и он чувствовал, что долго ему так не продержаться. Спина, ягодицы и ноги горели уже, как в огне, он орхип от своих истошных криков и даже перестал верить, что весь этот ужас когда-нибудь кончится.
Когда перед глазами уже стояла красная пелена и сознание гасло, погружаясь в непроглядную тьму, в голове у Эла вдруг что-то ярко вспыхнуло. Ему внезапно захотелось избавиться от пут, он рванулся, и удерживающие его крепкие ремни вдруг словно сами по себе распались. Он ошеломленно подтянул к себе освободившиеся руки, опираясь на них, оторвал тело от стола, потом вообще разогнулся, оставшись стоять на коленях, и потрясенно уставился на экзекутора, который на его глазах отбросил истрепавшиеся розги и склонился в низком поклоне:
- Приветствую нового мага!
- Это как?.. - не понял Эл. Спина его еще жутко болела, но боль, кажется, уже начала понемногу спадать.
- Мальчик, да ты взгляни на себя! Ты же весь светишься!
Эл уставился на свое тело и поразился. От него, кажется, исходило слабое сияние. Тут экзекутор притушил в комнате свет, и сияние это стало уже совсем заметным. Эл медленно слез со стола и потопал к ростовому зеркалу, висящему на дальней стене кабинета. Да, он точно сейчас светился! Да и кожа его сейчас приобрела какой-то странный золотистый оттенок, как у раскаленного металла. Он развернулся к зеркалу спиной и, вывернув шею, попробовал оценить, что у него там сзади. Картина на первый взгляд казалось жуткой. Все тело, от плеч и чуть ли не до самых пят, было покрыто кровавыми рубцами, вот только кровь из них больше не текла, да и сами рубцы заживали прямо на глазах.
- Как такое может быть? - недоуменно уставился он на экзекутора, с трудом оторвавшись от завораживающего зрелища.
- Это значит, парень, что ты стал целителем. Это редкая специализация даже среди магов, - ответил тот. - И часа не пройдет, как от твоих ран и следа не останется. Да они и сейчас уже почти не болят, верно ведь?
Эл прислушался к своим ощущениям и задумчиво кивнул. Боль, еще недавно казавшаяся вечной и совершенно невыносимой, снизилась уже до вполне терпимого уровня.
- Когда раны совсем заживут, смоешь с себя кровь и свободен, - промолвил экзекутор. - Одежду тебе вернут, а сертификат об обретении магических способностей вручат завтра в торжественной обстановке. Мне надо подготовить для этого соответствующие бумаги.
Эл дождался, когда боль совсем прошла, смыл кровь под душем, получил свою одежду в раздевалке и, осмотрев себя еще раз, стал одеваться. От рубцов не осталось уже и следа, кожа приобрела свой нормальный цвет и больше не светилась, и если бы не память о недавней боли, мальчик сам бы не поверил, что его недавно секли. Он хотел было уже покинуть Центр инициаций, но в комнате ожидания его перехватили.
- Элир Дэнгу, да? - окликнул его запыхавшийся врач. - Мне сказали, что у тебя открылись способности целителя. Не хочешь помочь восстановиться товарищу?
- Итану? - осведомился Эл. Других товарищей у него тут вроде как быть не могло. - А что с ним?
- Тоже успешно инициировался, как и ты, вот только специализация у него другая. Сейчас отходит от порки. Мы думали уже его бинтовать, то тут узнали о тебе.
Эл, конечно, был только рад облегчить страдания нового товарища и потому поспешил за врачом в медпункт, где и увидел Итана, растянувшегося на смотровой кушетке. Вид у юного мага был плачевный. Вся задняя сторона его тела с головы до пят была покрыта кровавыми рубцами, и хотя кровотечение уже остановилось, ясно было, что заживать эти рубцы будут еще долго и мучительно. Итан повернул голову к вошедшим, но не произнес ни слова. Взгляд его был каким-то затуманенным. Эл осознал вдруг, что и сам пребывал бы сейчас в таком же сумеречном состоянии, если не худшем, если бы не открывшиеся вдруг способности.
- А что мне делать-то? - шепотом спросил он врача.
- Проведи руками над его телом и думай о том, чтобы с него исчезли все следы, а там уж твоя магия сделает все сама, - проконсультировал тот.
Неуверенно подступив к своему первому в жизни пациенту, Эл попытался последовать полученной инструкции. К его удивлению, руки его засветились вновь и даже, кажется, разогрелись, и исходящие от них свет и тепло стали проникать в пострадавшую кожу Итана. Видимый результат заставил Эла расширить глаза. Рубцы на теле приятеля быстро выцветали и вскоре становились не отличимы от следов давних порок. Эл и их бы, наверное, смог убрать, но не стал, подумав, что они могут быть дороги Итану как наглядные свидетельства его мужества. По мере исцеления рубцов лицо пациента приобретало все более умиротворенное выражение, и он стал даже заинтересованно следить за работой Эла.
- Ну, ты гигант! - восхищенно пробормотал он, когда с рубцами было покончено. - Даже взрослые целители так быстро не справляются!
Эл даже чуть покраснел от похвалы.
- А ты-то кем стал? - с интересом промолвил он.
- Похоже, специалистом по связыванию пространств, - пробормотал Итан, - но в этом еще разбираться надо. Это очень редкая специализация, а у меня опыта же пока совсем никакого. Так что извини, ничего объяснить сейчас не могу, может как-нибудь потом, в более подходящей обстановке.
Эл понятливо кивнул. Для разговора о всяких там непростых магических практиках сейчас действительно было не время и не место. Попрощавшись с приятелем, он поспешил домой, чтобы поделиться с родителями радостной вестью.
На обещанную Элу торжественную церемонию в Центр инициаций явилось с десяток свежеиспеченных магов. Похоже, ее проводили тут раз в неделю, и им с Итаном суждено было стать ее украшением. Целителей инициировалось мало, и они очень ценились, а магом, способных связывать пространства, были вообще единицы, и даже большинство членов магического сообщества плохо представляло, чем они, собственно, занимаются. Всех собравшихся впустили в довольно приличных размеров зал со сценой, обставленный даже роскошнее, чем комнаты ожидания. Диваны для гостей, впрочем, стояли лишь вдоль стен, и их сразу же оккупировали взрослые, а сами герои предстоящей церемонии могли свободно перемещаться по центру зала. Среди новичков Эл заметил и девчонку, увы, только одну, к тому же, будучи на два года младше инициированных ребят, она больше внимания обращала не на них, а на крутящегося среди гостей улыбчивого пацаненка, в котором Эл с удивлением опознал того самого Санджира, с которым он сам так мечтал познакомиться.
Но, похоже, сегодня все мечты стали обращаться в реальность. Итан, одетый в какой-то старинный плащ с родовым гербом и потому казавшийся старше своих лет, вдруг свистнул:
- Эй, Санди, чеши к нам!
И кумир всей ортейской детворы, прервав беседу с очередной юной поклонницей, действительно примчался к ним и, приткнувшись сбоку к Итану, с интересом уставился на Эла своими голубенькими глазками. Итан при этом, словно старший брат, положил ему руку на плечо.
- Короче говоря, Санди, это твой новый коллега, Элир Дэнгу, - панибратским тоном промолвил Итан. - Он, едва сам успев инициироваться, сумел избавить и меня от последствий сей процедуры. Чуешь уровень?
Младший мальчуган в ответ закатил глаза и расплылся в улыбке.
- Ну, а тебе, Эл, думаю, Санджира Токку и представлять не надо, его и так в Ортее каждая собака знает, - продолжал Итан. - Поскольку вы оба мои друзья, надеюсь, что и между собой подружитесь.
Мальчики обменялись рукопожатиями. Ладошка у Санди оказалась хоть и маленькая, но крепкая, и от нее исходило приятное сухое тепло, да и вообще пацан излучал что-то такое мягкое и обволакивающее, даже отрываться от него не хотелось, но все же пришлось, поскольку началась официальная церемония по вручению сертификатов.
Элу уже не привыкать было получать награды за достигнутые успехи, но, поднимаясь в свою очередь на сцену, он ощутил слабость в ногах. Там-то все были детские игрушки, а сейчас свершалось то, что должно было определить всю его дальнейшую жизнь. Пожилой маг, глава гильдии целителей, вручая ему сертификат, поощрительно похлопал Эла по плечу и громко провозгласил, что ему редко доводилось принимать в сообщество молодого человека со столь ярко выраженными способностями, способного исцелять раны даже безо всякой подготовки. Но, добавил маг, процедуры излечения других, более сложных заболеваний так легко интуитивно не подберешь, так что Элиру предстоит серьезно обучаться своей профессии и лучше заняться этим незамедлительно, поскольку магические способности требуют постоянной тренировки. Эл из всего этого понял, что школу ему теперь, возможно, вообще придется бросить и идти на медицинские курсы для магов, а всему остальному обучаться в свободное время и на дому, с репетиторами. Плюс тут был в том, что можно будет вообще позабыть про нелюбимые предметы и учить только то, что нравится, а минус, что со своими школьными товарищами встречаться ему будет теперь весьма затруднительно. Но что уж тут поделаешь, вздохнул про себя Эл, когда ты становишься магом, ты себе уже не принадлежишь...
Сразу после Эла на сцену вызвали Итана, и мальчик обратился в слух. Жутко интересно было, что сейчас скажут о способностях его нового друга. Сказали, конечно, но как-то непонятно. Проводивший церемонию маг заявил, что Итан Колингу может осуществить вековую мечту всего магического сообщества, проложив путь в иные миры, вот только забыл или не счел нужным разъяснить, что это за миры такие и почему туда нельзя было попасть еще до Итана. Ну да, дар у него редкий, но не первый же он родился с таким даром? Ладно, если взрослые не говорят, то, может быть, расскажет сам Итан. Едва тот спустился со сцены, Эл двинулся к нему, якобы поздравлять, но на самом деле засыпать вопросами.
- О каких мирах идет речь и почему именно я? - переспросил Итан. - Знаешь, на словах это трудно объяснить, давай я лучше нарисую.
Он извлек из кармана свернутый лист бумаги, тщательно развернул его, разгладил, извлек оттуда же авторучку и принялся рисовать какую-то сложную кривую, попутно комментируя:
- Понимаешь, ученые выяснили, что наша Вселенная только кажется нам трехмерной, а на самом деле у нее есть и другие измерения, просто мы их не ощущаем, поскольку сами трехмерные. Вот это простейшая модель, чтобы пояснить. У листа два измерения, а у тех, кто существует внутри этой линии, всего одно, и чтобы попасть из этой точки, - тут он ткнул кончиком авторучки в начало кривой, - вот в эту, - тут стержень уперся в его конец, - им надо пройти вдоль всей кривой, которую они считают прямой линией, поскольку просто не осведомлены о существовании второго измерения. Далеко получается, правда? А ведь из конца в конец можно пройти и куда более короткой дорогой, - промолвил он, прочерчивая между ними прямую линию. Вот точно так же и у нас. Мы видим в своем мире три измерения и даже не догадываемся, что они лишь оболочка какой-то фигуры, имеющей еще и четвертое измерение, и из одного конца нашего мира можно попасть в другой кратчайшей дорогой через это самое измерение. Ну, это как двигаться по диагонали вместо периметра. Но когда мы перемещаемся по четвертому измерению, то покидаем наш трехмерный мир и проходим через какие-то другие, и если остановимся, не дойдя до конца, то там и останемся. Для нас это тоже будет трехмерный мир, но иной, с нашим не пересекающийся. Так понятно?
- Понятно, - кивнул Эл, - но почему это сможешь сделать именно ты? Почему ничего не вышло у других связывателей пространств?
- Наверное потому, что они слишком поздно начали этим заниматься, - задумчиво протянул Итан, - а я еще дошкольником мечтал о путешествии между мирами. Знаешь, если кто из нас чем-то очень сильно увлечен, то при инициации может получить соответствующие способности. Вот со мной оно так и вышло. Вот как твой экзекутор узнал, что тебя можно перестать драть?
- Когда я внезапно от пут освободился, - ответил Эл. - Ну, просто захотелось очень, и вдруг...
- Вот-вот, это такой стандартный признак обретения магии. А со мной все вышло по-другому. Я просто возненавидел хлещущие меня розги и страстно желал, чтобы они просто пропали, ну, или куда-то перенеслись, и даже представлял себе куда. Ну, они в итоге и пропали, прямо-таки в воздухе растворились, - усмехнулся Итан.
- Думаешь, попали в другой мир?
- Не думаю, а знаю точно, и даже знаю в какой. Я в тот же вечер рассказал об этом родителям, они связались с кем надо, и те тоже подтвердили, что этих розог больше нет в нашем пространстве. Короче, мне удалось телепортировать их в иной мир. Вот все теперь и ждут от меня, что я разовью этот успех. Людей туда пересылать, разные грузы... Но это ж еще долго приноравливаться надо, разрабатывать стандартные процедуры магического воздействия на пространство. Тогда, может, и кого другого удастся обучить этой методике.
- А школу теперь бросишь? - осведомился Эл. - Меня, вон, фактически вынуждают...
- Не, для расчетов мне физика и математика будут просто необходимы, - замотал головой Итан, - а не столь нужными мне предметами я и так не шибко-то себя утруждал. Да и обучаться телепортациям все равно пока негде, вся информация о них будет рождаться в моем мозгу. Если что получится, я тебя оповещу в числе первых. Вдруг и у тебя выйдет телепортироваться!
Энтузиазм друга Эл вполне понимал, но не разделял. Перемещаться в какой-то никому неведомый мир ему было откровенно боязно, да и не хотелось совсем, все же он был вполне домашним мальчиком без склонностей к авантюризму. Куда больше его завораживала живая природа... оттого, наверное, в нем и проснулись целительские способности? Теперь, когда с Итаном все выяснилось, его больше всего интересовало странное излучение, испускаемое Санджиром. Что знает Итан о способностях своего друга? Эл поспешил перевести разговор на эту тему.
- Слушай, а ты за Санди никаких странностей не замечал? Что он такое излучает, что оторваться нельзя?
- А ты, думаешь, меньше излучаешь? - хмыкнул Итан. - Вы же оба целители, вот исцеляющую энергию и испускаете.
- Я-а!???
- Ты, ты! - откровенно веселился Итан. - Только свою энергию ты не замечаешь. Я между вами двоими чувствую себя как в натопленной бане, когда жар со всех сторон. И прия-а-атно так!...
Эл хлопал глазами, не в состоянии еще до конца осознать новую реальность. Это что же получается, все остальные при контакте с ним будут теперь ощущать то же самое, что и он при рукопожатии с Санди? Ну дела!.. Теперь понятно, почему за этим пацаненком так девчонки бегают. Но это ж значит, что и за ним, Элом, вскоре тоже будут? Перспективы создать в будущем магическую семью на глазах обретали реальность, но вот прямо сейчас обрастать толпой поклонниц Эл был еще морально не готов и с грустью подумал, что теперь придется, видимо, всех сторониться. Ну, просто во избежание...
Праздник прошел, и у Эла начались занятия в клинике медицинского института. Его ровесников тут не было вообще, двое старшеклассников, обучавшихся магической медицине уже не первый год, на такую, как он, мелюзгу просто не желали обращать внимания, и мальчик бы совсем, наверное, зачах без общества сверстников, если бы здесь не было Санди. Магический вундеркинд уже изрядно продвинулся в науке целительства, и его уже допускали ассистировать при не очень сложных операциях. Впрочем, глядя на то, как мастерски он сращивает разрезанную плоть и ликвидирует швы, можно было предугадать, что скоро его способности будут задействованы и в самых серьезных случаях. Самому Элу пока приходилось начинать с азов, но он старательно тянулся за младшим другом, демонстрируя немалые успехи.
В перерывах между учебными занятиями мальчиков было не оторвать друг от друга. Общеобразовательными предметами оба занимались с репетиторами, но поскольку Эл все же покинул школу на три года позже Санди, то и знал он гораздо больше, если, конечно, не считать зоологии, и потому во многих случаях способен был удовлетворить любознательность младшего друга. Удивительно, но между ними ни разу не возникло и малейшей ссоры. Эл в принципе считал себя неконфликтным человеком, но покладистость Санди поражала даже его. Тот и со своими поклонниками, взрослыми и малолетними тоже не конфликтовал, старательно, например, подписывая автографы, если просили. А еще он одним своим видом повышал настроение больных в клинике. Те прямо расцветали, когда он оказывался рядом, и называли его Солнышком. Ну да, мягкое тепло он точно излучал, как и Эл, впрочем, только Эла почему-то таких прозвищ не удостаивали. Наверное, потому, что он старался вести себя серьезно, как подобает настоящему целителю, а вечно нахмуренный двенадцатилетний подросток вряд ли вызовет у людей такие же симпатии, как улыбчивый девятилетка.
Но мимолетное общение с ровесниками, как бы они тобой при этом ни восхищались, никогда не заменит настоящей дружбы, и видно было, с кем Санди просто доброжелателен, а перед кем по-настоящему открыт. Перед ним, Элом, и, конечно же, еще перед Итаном, который в клинике не бывал, занимался по своей программе, и общаться с ним можно было только в выходные, да и то не во всякие, поскольку тому же Санди помимо учебы приходилось исполнять еще и всякие общественные обязанности. Лицо юного поколения магов - что тут еще сказать! Эл счастлив был, что его самого не тягали на всякие там публичные церемонии. Но уж когда им все же доводилось встретиться втроем, просто не найти было человека счастливее Санди. Он с радостным воплем мчался навстречу Итану и не то что прижимался, а прямо-таки повисал на нем, обхватив и руками, и ногами, благо габариты пока еще позволяли! Но вот почему он так тянулся к парням на три года его старше? Может потому, что ровесников-магов у него тогда не было, а с не инициированными детьми у юных магов просто слишком разные интересы? Эл сперва так и думал, но и через три года, когда инициацию в массовом порядке стали проходить ровесники Санди, симпатии этого пацана ничуть не изменились. Может, было что-то в Эле и в Итане такое, на что реагировала чуткая, как камертон, душа Санди?
Из-за этой дружбы годы обучения в клинике Эл потом вспоминал как лучшее время своей жизни. Потом они выросли, оба стали высококлассными целителями, сами со временем возглавили клиники в разных городах, и их жизненные пути вынужденно разошлись. Санджир перестал быть лицом рекламных кампаний, зато стал большим авторитетом в профессиональной среде. Теперь им с Элом доводилось встречаться только на медицинских и магических конгрессах, но о своей детской дружбе они не забывали.
Их связи с Итаном, увы, почти оборвались, когда они вышли из подросткового возраста. Тот сумел реализовать свою детскую мечту, основал собственную магическую школу, учредил компанию, занимающуюся перемещением между мирами и звездными системами, и даже попал в учебники. Эл всегда улыбался от давних воспоминаний, когда в какой-нибудь статье наталкивался на термин "диагональ Итана", означающий кратчайший путь через четвертое измерение между точками какого-нибудь пространства, и вспоминал долговязого мальчугана, который на листке бумаги старательно вычерчивал перед ним эту самую диагональ. Ну что же, у каждого в жизни своя дорога...