Ладик вышел утром из дома в самом хмуром настроении. Он нутром чувствовал, что разборки по поводу вчерашней драки еще не закончились. Эта дура математичка, Анна Павловна, наверняка будет в претензии, что он с друзьями намял бока ее любимым пятиклашкам, а у них и так отношения не сложились с первого дня. Не желая слушать, что там бубнят у доски его невезучие одноклассники, он потихоньку извлек из рюкзака словарь финского языка и погрузился в любимое дело. Математичка каким-то образом это заметила, словно у нее глаза есть на затылке, и мало того, что пресекла, но и еще принялась читать мораль, дескать, Ладику при его оценках надо больше внимания уделять математике, а не читать на уроках постороннюю литературу. Ладик с ней не согласился. Какой смысл ему тратить время на то, что у него все равно не идет, ясно же, что ни математика, ни даже инженера из него никогда не получится, ни лучше ли уделить эти часы его настоящему призванию переводчика. Анна Петровна рационализму оказалась чужда, и расстались они туда очень недовольные друг другом. А сегодня, как назло, в расписании целых две математики: алгебра и геометрия, и при этом нет иностранного языка, где можно без помех заниматься делом. Тоска-а...

По дороге он догнал Мишку, как-то уж совсем медленно переставлявшего ноги, что было совсем не свойственно этому жизнерадостному рыжему хулигану. Тоже, что ли, из-за вчерашней драки переживает? Едва они успели поздороваться, как Мишка подал идею:

- Ладик, а давай речку исследуем?

- После уроков?

- Не, прямо сейчас.

- Миш, тебе мало того, что в субботу за драку влетит?

- Так все равно же влетит, причем по максимуму. А так семь бед - один ответ, - резонно возразил Мишка.

- А что тебя в школу-то не тянет? - продолжал докапываться Ладик.

- Скучно там...

Да уж, неуемной натуре Мишки, привыкшего влезать во всякие рискованные авантюры, даже сама здешняя природа, казалось, претила. Ни одной тебе скалы поблизости, никакой тайги с буреломами, всего одна речка, к тому же тихая, спокойная, заросшая камышами, да и та вдалеке от дома, не набегаешься в свободное время. Но охота пуще неволи, тут и на прогул пойдешь, тем паче, если розог все равно не избежать. Ладик примерил на себя эту ситуацию и с некоторым удивлением понял, что и сам вполне может руководствоваться теми же самыми резонами. В школу жутко не хотелось, в субботу выдерут все равно, а тут хоть есть шанс узнать что-то новое и интересное.

- Ладно уж, идем.

Два юных прогульщика, обойдя школьное здание дальней дорогой, пересекли город и подошли к речке Коловратке ниже по течению от городского пляжа. Зыркнув по сторонам, нет ли кого поблизости, Мишка полез в густые ивовые заросли, поманив за собой Ладика. Вскоре они выбрались на небольшой пятачок, свободный от кустарника и покрытый песком.

- По весне тут наверняка все затоплено, - промолвил Мишка, - да и в хорошие ливни тоже, а сейчас вполне можно оставить вещи, никто не найдет.

- А дальше нам куда? - заинтересовался Ладик.

- Там увидишь, - буркнул Мишка и принялся сосредоточенно раздеваться.

Оба мальчика разделись до трусов, после чего Мишка нырнул прямо под склонившиеся к воде ветки ивняка и вывел на чистую воду небольшой плот, связанный из разнокалиберных бревен и какой-то корявый на вид, но вполне способный выдержать двух-трех пацанов их возраста. Как Мишка успел его смастерить, да еще и утаить от вылавливавших его на реке родителей, было настоящей тайной, впрочем, в способностях старшего из братьев Севастьяновых Ладик никогда не сомневался.

Водрузившись на неуклюжее плавсредство, мальчики поплыли по течению. Вместо весла Мишка управлял им при помощи длинного шеста, практически везде достававшего до дна. Ладик, присев на противоположном краю плота и свесив правую ногу в воду, задумчиво изучал проплывающее под ним дно.

- Слушай, Миш, а ты с пацанами в своем классе уже сошелся? - внезапно спросил он.

- Да пугливые они какие-то, - посетовал тот. - Не знаю, Ладь, как там в твоем шестом классе, а в моем четвертом они все сплошь маменькины сынки. На охоту ни один не ходил даже с отцом, в лесу не ночевали ни разу, в горных походах не бывали, по рекам тоже не сплавлялись, а если и отправлялись в какие-то турпоездки, так там только бока себе на пляжах отлеживали, да по всяким магазинам шатались. Драться не умеют, чуть тронешь кого, так тот даже ответить не пытается, а сразу бежит жаловаться, тьфу!

- А ты уже решил выяснить, кто в классе самый сильный? - подколол его Ладик. - И многих уже поборол?

- А то это и так не ясно было, - ухмыльнулся Мишка и напряг бицепс. - Да они тут такие хлипкие все, что даже колотить их западло!

Ладик о своих собственных одноклассниках был несколько лучшего мнения, но спорить с Мишкой не стал. Наверное, в тайге люди взрослеют быстрее, а местные десятилетки - совсем еще дети, несамостоятельные и ни на что серьезное не способные. Оставаться такими же и в двенадцать - это, конечно, уже позор для любого уважающего себя мальчишки.

- Сейчас там впереди будет островок, - пояснил Мишка, - и река разделится на две протоки. Мы пойдем в правую, я там в прошлый раз уток видел.

- Диких?

- А то. Обычные кряквы, домашних кто тебе так далеко от жилья отпустит. А еще здесь порыбачить можно. Там на дне коряги, а под ними, бывает, сомы водятся. Ну, по крайней мере, местные так говорят.

Рыбачить, правда, им было нечем, да и уток гонять - то еще развлечение, но за неимением лучшего приходится довольствоваться малым. Утки, впрочем, им на сей раз так и не встретились, зато из-за поворота донесся жалобный крик. Мишка стал побыстрее перебирать шестом.

Наконец, они оказались на месте действия. Какой-то аквалангист с сорванной с лица маской пытался выбраться на поверхность и что-то орал, но что-то у него не получалось, и после каждого рывка его снова накрывало водой.

- Слушай, а что он вопит-то и по-каковски? - поразился Мишка. - Я что-то не понимаю ничего.

- По-итальянски. На помощь зовет, - кратко ответил Ладик, никак не ожидавший услышать здесь звуки этого певучего языка.

Мишка несколькими мощными толчками подогнал плот к аквалангисту, оказавшемуся мальчишкой примерно того же возраста, что и оба спасателя.

- Что с тобой? - по-итальянски спросил Ладик, наклонившись к страдальцу.

- Нога застряла... не могу вынуть... - пожаловался тот, пораженный, что незнакомый парень обратился вдруг к нему на его родном языке.

Пришлось Мишке и Ладику нырять во взбаламученную воду и чуть ли не на ощупь разбираться, где и как умудрился застрять их сверстник. Ну конечно, вросшие в дно коряги! Точнее, даже их переплетение, куда черт знает каким образом умудрился попасть щиколоткой незадачливый пловец. Общими усилиями ногу его все же извлекли, слегка содрав на ней кожу. Бедолагу подняли на плот, тут выяснилось, что он в отчаянных попытках вырваться заработал себе еще и растяжение и даже наступить теперь на ногу не может. Вынужденно прервав свою экспедицию, спасатели развернули плот и двинулись против течения обратно в город.

Пока двужильный Мишка налегал на шест, Ладику удалось расспросить спасенного. Оказалось, его зовут Марио Бугатти, ему одиннадцать лет, а в Оболонь он приехал вместе с семьей. Их компания собирается строить здесь фабрику, а отец занимается ее проектированием. Ни в какую школу Марио, разумеется не ходил, поскольку совершенно не знал русского, да и задерживаться в России надолго Бугатти не намеревались. Марио увлекался подводной охотой и дайвингом, и здесь, вдали от моря, возмечтал поохотиться на сомов. О том, что такая рыба водится в Коловратке и скрывается именно под корягами, он узнал от отца, а тот, в свою очередь, от кого-то из местных рыбаков. Разумеется, решившись на столь опасное мероприятие, Марио ни у кого не отпрашивался, отделавшись легкомысленной запиской. Ни одной рыбы ему подстрелить не удалось, а свое подводное ружье он упустил, угодив в ловушку.

Из этих излияний Мишка с Ладиком сразу уяснили, что это свой человек, хотя их немного уязвило, что в качестве наказания Марио опасался только домашнего ареста до конца пребывания в России, а о розгах, кажется, никогда и не слышал. Объяснять ему, что здесь полагается парням за подобные выкрутасы, Ладик не стал: Марио и так пережил сильнейший стресс, вдруг ему от таких вестей еще хуже станет.

Чтобы не продираться сквозь кусты, Мишка привел плот к самому городскому пляжу, высадил там Ладика с Марио, а потом повел свое плавсредство прятать и за вещами. Марио прыгал на одной ноге, опираясь на плечо Ладика, и Богданову было решительно неясно, в городскую больницу вести этого пацана или все же домой, а там уж пусть родители с ним разбираются. Марио хотел домой, вот только когда его расспросили, где он живет, выяснилось, что семья Бугатти сняла коттедж все в том же поселке, что и община "Церкви Божьего гласа", то есть проживали они буквально на соседней улице! Ну, по крайней мере им по дороге. Было стремно тащиться через весь город в одних трусах (где уж там оставил свою одежду Марио перед подводной охотой, Ладик с Мишкой и интересоваться не стали), к счастью, на полпути их догнал Мишка с двумя школьными рюкзаками за спиной и шмотками Ладика в руках. Ладик оделся, и дальше ребята подпирали Марио уже с обеих сторон, заметно ускорив процесс передвижения.

Дома Марио уже поджидала мать, глотавшая успокоительные лекарства. Из оставленной им записки она смогла уяснить только то, что ее ненаглядный сыночек поперся с аквалангом и подводным ружьем на абсолютно неизвестную ему реку, чтобы там в одиночестве, без какой-либо страховки, поохотиться на крупную речную рыбу. Она знала, конечно, что Марио отлично плавает, но это ж не причина нарушать все мыслимые запреты! То, что сына доставили домой живым, хоть и с небольшим повреждением, она сочла за милость небес и крепко расцеловала обоих спасителей. Хотела уже звонить с благодарностями и их родителям, но от такой чести Ладик и Мишка решительно отказались и поспешили смыться, мол, дома дел полно.

Пробираясь задами к своему коттеджу и надеясь, что никого из родителей нет дома и потому не придется сразу же отвечать за прогул, Ладик шепнул Мишке:

- Знаешь, мне почему-то кажется, что нас с тобой сегодня вело Провидение. Не прогуляй мы школу, не решись мы сплавляться по реке, этот парень так бы там и утонул.

- Я тоже так думаю, - вздохнул Мишка, - вот только отцу же этого не объяснишь, он все равно за розги схватится.

Ладик только печально кивнул в согласии.